Обливион

Кинокартина  «Обливион», что значит «забвение», снятая в популярном жанре фантастического боевика  - одно из самых ожидаемых мировым зрителем событий этого киногода. Создатель этого фильма  Джозеф Косински и его творческая команда  по праву могут  считать себя  главными  претендентами  на премию «Оскар» сразу во многих номинациях.  При бюджете  в  120 млн.дол. , что само по себе, не самые большие  затраты на фантастический фильм, он смог собрать  в прокате сумму вдвое превышающую изначальную.  Но, все же, привлекая внимание потенциального зрителя к этому произведению, хочу попробовать разобраться  в сюжете этого фильма и в приемах, которые использовались при его создании.

Поверхностно коснувшись основной линии сюжета, хочу обратить внимание на огромный масштаб места действия, преподнесенный зрителю во всей своей красе воздушных съемок. Все что касается компьютерной графики отработано на самом высоком уровне современного кинопроизводства.  Джозеф Косински, отточив  свое мастерство на создании «Трона», в этот раз удивляет зрителя  реалистичностью движений  всех персонажей своего творения. Весьма тонко проработав все детали и уловив само возбуждающее ощущение полета для созерцающего зрителя, создавая для него неповторимый праздник великолепного видеоряда воздушных перемещений героев кинокартины. Ведь по основному сюжету герою Тома Круза  придется очень много летать, и полет этот – прекрасен!

Хочу так же отметить великолепное музыкальное сопровождение картины. Такое первоклассное совмещение происходящих на экране событий и музыки, что на профессиональном языке называется синхронизацией, я давно не встречал. Музыка и действие полностью погружает зрителя в происходящее на экране. Вызывая неподдельный восторг и даже некоторое ощущение эйфории от просмотра этого фильма. Что, несомненно, добавляет еще один бонус в копилку достижений этой кинокартины.

А теперь, все же, подробнее рассмотрим сам сюжет. Потому что именно в этом  кроется главный подвох в осмыслении всей фабулы кинокартины.

Воспоминания.

«Обливион» - можно перевести как забвение или же воспоминание, что ближе к зрителю в этом слове? Воспоминание ранее уже увиденного, но сильного в своей сути, так почему же не использовать ранее уже созданный образ, как ключик к пониманию чего-то нового и необычного.  Подобный ход  уже был однажды использован другим режиссером - визуалистом  Заком Снайдером, в своем нашумевшем  «Запрещенном приеме». И ведь не смотря на кажущееся повторение, тот фильм нисколько не проиграл в своей значимости. Так и в «Обливион»  этот прием был повторен, и, на мой взгляд, вполне удачно. Хотя не скрою, что если весь мировой кинематограф будет прибегать к подобной тенденции, то это будет просто скучно.

Воспоминания.

Как можно вспомнить себя самого, когда ты уже не являешься самим собой? Странный вопрос для рецензии к фильму.  Кто ты? И почему ты стремишься к мечте, а главное – кто вложил в тебя твои мечты? Сам ли ты желаешь их, или это результат кропотливой работы над твоим собственным сознанием, все это плод  усилий кого-то другого, кого-то чужого и враждебного к тебе самому?

Наш Враг силен и безжалостен, он  просто космически умен, он легко может  заставить тебя ненавидеть самого себя, и тогда ты просто погибнешь от своей собственной руки.  Сам того не ведая, подчиняясь воле затуманенного рассудка,  сам уничтожишь  то, что отделяет тебя, как человека чувствующего, от машины, можно даже сказать, отделяет тебя различием от самого Бога. Ведь этому Богу не ведомы ошибки, ему не ведомы и неудачи. Он холодный и чистый. Он – совершенство! А ты  –  всего лишь слабый человек. Но наша человеческая сила, зачастую может проявиться там, где этот Бог не ждет удара, в нашем бескорыстии и самоотверженности. В своей безрассудной любви к тому, что мы даже не можем потрогать, но верим в это, что оно существует, что так будет, и в своей вере в будущее, мы легко отказываемся от прошлого и даже настоящего.  Машина не умеет мыслить подобными категориями, и потому она слаба перед человеческой мечтой, с  нашей слепой верой в придуманный мир собственного сознания, с верой в невозможное счастье для всех даром!

Мечта и реальность  - две противоборствующие категории, поглощающие все существование человека.  Кто играет на этих противоречиях, кто дергает за невидимые ниточки желаний и мыслей? Способен ли ты сам задать себе это странный и нелегкий вопрос? Ведь выбирать  - страшно, выбор может стать правильным, но далеко не легким, а может быть неправильным, но притягательным своей сладостью легкого пути, легкого пути к бездне и забвению,  легкого пути к самой смерти. И никто уже не остановит твой легкий шаг в преисподнюю,  а ты, поддавшись искушению, захочешь забрать с собой кого-то еще…  кого-то близкого тебе, самого близкого человека на земле. Остановись!

Именно эти вопросы и ассоциации возникали у меня во время  просмотра этого фильма. И ответы на них я получил вполне исчерпывающие, досмотрев эту киноработу до самого конца.

И возвращаясь к потенциальному зрителю, еще не успевшему прикоснуться к этому замечательному фильму, хочу пожелать при просмотре простого человеческого чувства – умения удивляться! Ведь именно в переживании эмоций и кроется вся наша жизнь, и если мы разучимся удивляться, то наша жизни будет похожа на обычную партию в шахматы, где эта партия  зачастую бывает весьма нудной, предсказуемой и бессмысленной по своей сути. 

Удивляйтесь легко, зритель!

Можно ли осудить автора литературного произведения за аллюзии, отсылки и цитирования классиков? Можно ли осуждать Дж. Джойса, спустя тысячи лет после Гомера изобразившего однодневные скитания современного Одиссея в Дублине, подражая стилистическим особенностям матерых писателей разных эпох? Можно ли, наконец, обвинять Энди Урхолла в том, что на свои холсты он часто помещал  предметы сугубо вторичные, в буквальном смысле  ширпотреб?  Вправе ли мы со стопроцентной уверенностью говорить, что от подобного осуждения застрахованы только пародисты?

Абсолютная оригинальность – продукт штучный,  а в век молниеносного обмена информацией и закабаления умов оригинальный контент – на вес золота. Любой мало-мальски образованный филолог подтвердит, что история человеческой мысли знает не больше дюжины мировых сюжетов, на каркас которых с разной степенью мастерства присовокупляют авторы услышанное, увиденное и осмысленное.

Молодой Косински не является адептом абсолютной оригинальности, достаточно вспомнить его первый режиссерский опыт, когда в 2010 году он снял продолжение знакового «Трона». Не стал Косинки заново изобретать велосипед и в «Обливионе», где он сумел в одном месте собрать весь пантеон штампов научной фантастики - качественной научной фантастики. Однако ощущение вторичности не преследует искреннего зрителя, потому как кусочки сюжетного пазла размеренными движениями режиссерской руки складываются в живую и непредсказуемую картину, при всем при этом изображающую знакомую всем с детства историю сражения со злыми пришельцами из далекой галактики.

Создатели не стали в угоду коммерции сооружать бруствер из громких слоганов и некой мрачной таинственности, как сделал это многострадальный «Прометей», воспевший в лучших традициях молодежных американских ужастиков человеческий идиотизм. Нынешние герои широкого экрана куда проще,  но при этом последовательны и абсолютно честны со зрителем. Правда, медитативная неторопливость повествования – одна из зол этого фильма: нынешний зритель в таких случаях по привычке настраивается на бешенный  сюжетный  темп, ежесекундные свистелки и перделки.  К этому как бы обязывает знакомая физиономия Тома Круза, фильмография которого приучила нас видеть в нем прежде всего хорошего парня, не промахивающегося по уху. Не настроенные к рефлексии рецепторы неблагодарного зрителя получают передышку,  и  последующая нестабильная подача вау-импульсов в кору мозга вызывают в акцепторе скуку и раздражение, которые тут же обращаются против причины, их породившей. И неблагодарный зритель, вместо того, чтобы наслаждаться действом, с остервенелостью пастуха, рыщущего в помете своих подопечных в поисках проглоченного бриллианта,  начинает выискивать нестыковки и несуразицы.  К тому же сам режиссер не стал в пух и прах разбивать надежды  соскучившихся по гладиаторским боям Древнего Рима, а периодично подкармливает их сценами погонь и перестрелок. Но, как известно, Боливар не выдержит двоих. И если создатели «Луны 2112» наплевали на конъюнктуру и критиков, и как следствие, создали цельную в своей камерности картину, то Косински не стал рисковать. Ему виднее.

Фильм – антология фактурных прозрачных сооружений, интерьеров и модных хай-тек финтифлюшек, перекочевавших из предыдущего фильма режиссера. Симфония объёмов и кривых, пропорций и фактур, чарующая своей утонченной аскетичностью. Просто иллюстрированная хрестоматия для архитекторов и дизайнеров.  А панорамы постапокалиптической разрухи, инородные парящие пирамиды,  растекающаяся по дневному небосводу Луна контрастируют с последующими кадрами девственных пейзажей планеты, вызывая хтонический трепет и жгучее желание наконец-то сходить в планетарий. Довершает эффектную эстетику фильма эклектичный эмбиент за авторством «космических» M83, которых я теперь заслушал до дыр, особенно одноименную фильму «парящую балладу» (по выражению The Rolling Stone Review) в исполнении аутентичной прекрасноликой норвежки Сюзан Сандфёр.

И тем не менее, антураж фильма не довлеет абсолютно над самой историей. Косински с одной стороны наполнил фильм явными символами, в том числе  библейскими, что уже выводит фильм на иной уровень, а с другой — представил на суд зрителей извечные вопросы, посещающие главных героев: любовь и жертвенность,  вера в себя и некие идеалы, противостояние человека навязываемой ему чуждой «высшей истине». И в этом вся прелесть фильма: мастерски завизуализировать окружающий мир, в котором происходит едва ли не чеховская история маленьких человеческих трагедий.

И последняя ремарка. В свое время таблоиды вводили в заблуждение сообщениями, будто фильм есть  экранизация одноименной графической новеллы за авторством Джозефа Косински. Однако целиком ее  никто в глаза не видел, хотя началась вся эта история еще в 2007 году. Тогда,  решив круто развернуть  свою жизнь, молодой архитектор переехал из суматошного Нью-Йорка в центр американской киноиндустрии. Одним из первых его дел на кинопоприще и стала разработка концепции той самой графической новеллы. Выбор жанра был предопределен – со школьной скамьи юный Джозеф фанател по олдскульной фантастике и культовому сериалу «The Twilight Zone» («Сумеречная зона»). В помощники будущий режиссер взял сценариста-ветерана Арвида Нельсона, человека недюжинного ума и таланта, по признанию самого Косински. И вроде бы комикс пришелся по вкусу издательству Radical Comics,  пообещавшее его выпустить за год до фильма, а в сети появились отдельные его части, но… этого так и не произошло.  Тем лучше для автора – вероятность услышать «книга/комикс круче!» сведена к нулю.

Путь Косинкого к Голливудской аллее славы - это осторожная, выверенная поступь, каждый шаг которой сопряжен  с откровенными поклонами мэтрам Кино. Режиссер знает свои сильные стороны, владеет секретом приготовления успешных актерских миксов, и надеюсь, он догадывается о том, насколько трудно сейчас угодить оголтелой, вечно голодной до экшна толпе, оставаясь при этом истинным творцом, хранителем искусства. Успехов ему.

Относительность и субъективность искусства как вида духовной культуры нигде и никогда не проявляется столь же ярко, как в кинематографе. Причина этого, скорее всего, заключается в синтетическом происхождении последнего. Но все еще больше усложняется тем обстоятельством, что искусство кино, являющееся сочетанием разных форм художественной деятельности, уже само по себе стало деталью в механизме киноиндустрии. Прошли те времена, когда творчество и производство шли разными дорогами, выполняя разные функции. Сейчас эти два поезда разных назначений неестественным образом столкнули друг с другом, из-за чего появилась нужда в компромиссе, который, в свою очередь, развивает бизнес, но убивает искусство. И теперь авторам, которые могут и хотят делать нечто большее, чем просто аттракцион, приходится искать потайные ходы, дабы выдать одно в обертке другого.

Джозеф Косински, являющийся крайне любопытной фигурой в контексте современных реалий, стал жертвой именно этого надуманного обязательства. Будучи постановщиком сиквела «Трона», он показал мастер-класс в области развлечений, во второй же своей работе (а любопытен Косински именно потому, что начал получать огромные бюджеты с самого начала своей кинокарьеры), он попытался сделать нечто более значимое, нечто более ценное, однако, как мне кажется, поспешил с созданием своего фильма-мечты. Экранизируя собственную графическую новеллу, автор просто-напросто крайне неумело распределил свои возможности. Потратив очень много времени и сил на разработку нескольких десятков оттенков серого для получения великолепного визуального составляющего, постановщик забыл о художественной целостности кинополотна, содержание которого, будучи насыщенным весьма оригинальными мыслями, рассыпается как карточный домик.

Да, это не пазл, это именно карты, каждая из которых полноценна и самостоятельна сама по себе, но в общей колоде места себе не находит. А если и находит, то действует явно слабее, чем должна по задумке. Разумеется, откровенно в дураках Косински не остается, ибо его выстрелы довольно шумные, хоть и в подавляющем большинстве случаев холостые. Имеет место быть и банальная лень, вызванная чрезмерной убежденностью стрелка в силе своего оружия. Порой складывается такое ощущение, что режиссер был настолько уверен в мощи придуманных им драматургических катализаторов, что не посчитал нужным подать их именно в качестве таковых. Из-за этого сюжетные повороты, которые по идее способны вызвать у зрителя если не шок, то, по крайней мере, удивление, воспринимаются как нечто ожидаемое и само собой разумеющееся. Никакого намека на переломное событие в плане атмосферы.

Являясь архитектором по образованию, Косински очень грамотно и талантливо конструирует общую картинку своего постапокалиптического мира, но ему явно не поддается его антропоцентрический и экзистенциальный слои. Виною тому недостаточная детализация психологического аспекта персонажей, находящихся на умирающей Земле. Все механизмы работают, опираясь на клише, по давно накатанной, как это фраза, схеме. Героям не сострадаешь, потому что их переживания слишком мелочные и плоские в тессеракте описываемой трагедии. К тому же, как говорил Генрик Сенкевич, всякая трагедия оценивается не сущностью своей, а тем, как оно на человеке отражается, поэтому из-за вышесказанного сама утрата планеты со всеми вытекающими последствиями теряет свой драматизм. Особенно раздражает в этом контексте вторичности излишняя претенциозность, выражающаяся в явных отсылках к «Одиссеи» Кубрика, а также к иным легендарным произведениям.

С актерским ансамблем все так же неоднозначно. Исполнители ролей в кадре смотрятся очень органично, но подобного эффекта Косински добился, выбрав актеров и актрис, которым для создания образов в «Обливионе» не нужно было делать абсолютно ничего нового, Они все тянут за собой огромное количество своих собственных клише. Особенно это проявляется в случае с Морганом Фриманом, в очередной раз играющем наставника-предводителя. Но ради справедливости стоит отметить, что из-за уже описанной слабости характеров было практически невозможно эти самые характеры как-то развить. K тому же, запредельно сильная актерская игра здесь и не требовалась, поэтому с данным составляющим дела обстоят положительно. На выходе получилась весьма и весьма интересная попытка воскресить жанр sci-fi, продемонстрировав его, одновременно, с нового ракурса, однако, к сожалению, фильм не взял ту планку, которую сам себе и поставил столь многообещающей саморекламой.