Модильяни

На днях опубликовал я рецензию на фильм об одном знаменитом художнике. О Винсенте Ван Гоге. В Кинокопилке о нем теперь даже два фильма, и оба - вполне доброкачественные кинобиографии. О знаменитом художнике Модильяни в нашей Копилке теперь тоже два фильма. Весьма успешный в мировом прокате и хорошо воспринятый широкой публикой фильм 2004 года, с Энди Гарсиа в заглавной роли и только что выложенный старый черно-белый фильм Жака Беккера «Любовники Монпарнаса», где в роли Амедео Модильяни - необыкновенный и неповторимый Жерар Филип. Картина та вышла в 1958 году, а через год Жерар Филип умер в возрасте 37 лет. Он снимался в этой роли в том самом возрасте, в котором покинул белый свет сам Модильяни. Тонкий, артистичный, одухотворенный, нежный, гордый, не признанный и не понятый современниками художник в его воплощении остался эталонным образцом, практически реинкарнацией, этой уникальной творческой личности в космополитическом мирке парижской богемы начала ХХ века.

Тот фильм я видел еще в советские времена. В нашем прокате он появился уже в 1959 году, но стыдливая цензура изменила название на странное - «Монпарнас, 19». То ли парижский адрес, то ли обозначение года? Почему так? Ведь в фильме показаны последние два года жизни художника и его возлюбленной-музы Жанны Эбютерн. Откровенно говоря, в те времена ни живописи, ни личности этого художника в СССР практически не знали. Единственная его картина из собрания разогнанного музея Нового западного искусства была продана за валюту на тот же Запад. Мемуары «Люди, годы, жизнь» Ильи Эренбурга мы прочитали уже в 60-е годы.  С той поры его картины можно было увидеть только в репродукциях или в зарубежных музеях, когда появилась возможность туда выезжать. Первая большая выставка в России состоялась только в 2007 году. Признаюсь, что «Модильяни» 2004 года я посмотрел только теперь, после того как пересмотрел с волнением чудесный трагический фильм Жака Беккера. Так что сравнения неизбежно воспоследуют.

Амедео Модильяни и Винсент Ван Гог - два художника, пожалуй, самые известные, популярные и любимые среди знатоков живописи и среди самой широкой публики. Но, если Винсент Ван Гог постарался оставить необыкновенно исчерпывающие документы о практически каждом дне своей творческой жизни – письма к брату Теодору, то внутренний мир и поступки Модильяни нам понять гораздо сложнее.  Да, красавец был, любитель и любимец многих женщин, гуляка, пьяница и наркоман. При всем этом умудрялся много писать и заниматься скульптурой. В последние годы прекратил работу с камнем, так как обострились приступы туберкулеза. За два года до смерти встретил великую любовь, стал отцом и умер, не дождавшись рождения второго ребенка. Его подруга Жанна Эбютерн не позволит этому ребенку явиться на свет, ибо покончит с собой на следующий день после смерти МодИ.  Его жизненный портрет составлен из разрозненных отрывков мемуаров друзей и современников, среди которых были и наши соотечественники: Анна Ахматова и Илья Эренбург.

Анна Ахматова, знавшая Модильяни (их полумифический роман до сих пор интересует обывателей), посвятила художнику проникновенные строки: «…будущее, которое, как известно, бросает свою тень задолго перед тем, как войти, стучало в окно, пряталось за фонарями, пересекало сны и пугало страшным бодлеровским Парижем, который притаился где-то рядом. И все божественное в Модильяни только искрилось сквозь какой-то мрак. Он был совсем не похож ни на кого на свете. Голос его как-то навсегда остался в памяти. Я знала его нищим, и было непонятно, чем он живет. Как художник он не имел и тени признания». Ахматова писала о МодИ, каким его знала до Первой мировой войны.

В военные годы тем более стало трудно найти покровителей и покупателей. Доктор Поль Александр, который прежде ему помогал, был призван в армию. Эксцентричная богатая англичанка - поэтесса и журналистка Беатрис Хастингс изрядно ему надоела. Верный друг, польский поэт Леопольд Зборовский (Луи Ильер) сам еле-еле сводил концы с концами, но поселил Модильяни в своей квартире, оплачивал расходы на краски и натурщиц. Устроил переезд больного художника на юг, в Ниццу, где он год прожил с молодой женой и организовал в Париже единственную выставку художника в галерее Берты Вайль. Эта выставка отмечена скандалом. Префекту полиции не понравилась картина с обнаженной женщиной, выставленная в витрине. На беду галерея находилась аккурат напротив полицейского участка. Никакого коммерческого успеха выставка не имела, и Модильяни сорвался в жестокий запой. Разбогатевшие, благодаря безумному чутью русских купцов Щукина и Морозова, Анри Матисс и Пабло Пикассо нынче сторонились прежних друзей с Монмартра. Впрочем, нищая богемная белобилетная братия тоже переселилась поближе к Монпарнасу.

В этом фильме мы видим уже послевоенный Париж 1919 года. Только что подписаны Версальские соглашения. Франция еще не оправилась от военных потрясений. Еще не понаехали в Париж и в Ниццу многочисленные господа-офицеры из разбитой белой гвардии. Еще не вернулись из Советской России Марк Шагал и Илья Эренбург, которые пытаются там комиссарить на ниве художественного просвещения. Еще не переселились в столицу Франции молодые амбициозные американцы – Эрнест Хэмингуэй и Скотт Фицжеральд. Вернулись с фронтов художники Фернан Леже и Мойша Кислинг, поэт Гийом Апполинер. Жить стало лучше, жить стало веселее, но все еще не так богато.

В последние годы появилась тенденция, или, как нынче выражаются – тренд, снимать американские или британские фильмы о Париже начала ХХ века. «Мулен-руж» База Лурмана, «Хранитель времени» Мартина Скорцезе, «Полночь в Париже» Вуди Аллена. Некоторые из них, учитывая степень таланта авторов, достойны внимания и даже восхищения,  но рассматриваемый нами фильм скорее можно отнести к разряду кинопопсы. Так издавна принятое в русском языке слово – опошление, теперь можно заменить современным определением – опопсение.

И, тем не менее, я считаю, что Энди Гарсиа в целом справился с ролью Модильяни. Заметно, что он внимательно изучил работу над образом художника Жерара Филипа. Кстати, композиция фильма в некоторых моментах совпадает с «Любовниками Монпарнаса». А вот его последняя любовь Жанна Эбютерн (Эльза Зильберштейн) только внешне напоминает женский образ, составленный из 27 портретов Жанны. Только внешне, а вот сыграть так, как это смогла Анук Эме в старом фильме, не сумела. Молодая женщина, которую все называют Жан (что неправильно по-русски) - экзальтированная, истеричная особа, которая сама не способна передать самоотверженную любовь и заботу о гениальном и самолюбивом художнике. Чего-чего, а уж истерических сцен и экстравагантных поступков в этом фильме изобилие. Актеры переигрывают наперегонки друг с другом. Ну, разве можно сравнить Беатрис Хастингс (Сиси Эми) из «Модильяни» с умницей и чертовски обаятельной Лили Пальмер из «Любовников Монпарнаса».  Ну а пресловутый портрет, завоевавший Гран-При, слезы и овации потрясенных коллег – пошлая картинка арбатского пошиба. Нет, таки ни на одном из своих портретов Модильяни не нарисовал ее выразительных глаз. И тем не менее, его лики – все без исключения – исключительно выразительны и зрячи. Финальный портрет, показанный крупным планом, уж можно было бы поручить написать для фильма художнику, который способен сымитировать трепетную манеру наложения красок Модильяни.

Так кто же сотворил это произведение под модным лейблом «Модильяни»? Автором – сценаристом и режиссером в одном лице является британец шотландского происхождения Мик Дэвис. Извините, впервые слышу это имя. Сейчас ему немного за полтинник, фильмография небогатая, в основном работает над сериалами. Однако ему доверили солидный бюджет, и заполучили на главную роль звезду мирового класса – американца кубинского происхождения Энди Гарсиа. Только из-за его блестящей игры и стоит посмотреть это кино. Но, откровенно скажу, что я так и не смог осилить его в один прием. Раздражение, порой доходящее до бешенства, заставляло меня несколько раз нажимать на кнопку «стоп».

Энди Гарсиа вытащил на своих широких плечах и естественном латинском обаянии весь этот несуразно сколоченный проект. Некоторое несоответствие заключено и в самой предыдущей фразе. Модильяни – Гарсиа на экране просто таки пышет несокрушимым здоровьем, что не соответствовало тогдашнему ходу его болезни. Чтобы довести этого беспутного гуляку до смерти, понадобится призвать на помощь двух уличных бандитов с дубинами и суетливых дружков, которые потащат в больницу на тележке почти голого товарища по красивой улице, покрытой свежевыпавшим снегом. Но и подобную безвкусицу можно было бы простить, если бы не отвратительный кастинг на роли остальных исторических персонажей. Впрочем, надо быть справедливым, и я должен выделить из этой своры Эльзу Зильберштейн – Жанну Эбютерн, мальчика Фредерико Амброзино – юного Деде и Теодора Данетти в крошечной роли престарелого Ренуара. Об остальных речь впереди.

Постановка получилась яркая и богатая, даже с некоторым перебором по части роскоши в интерьерах весьма скромной забегаловки на пересечении бульваров Монпарнас и Распай, каковой в те времена была «Ротонда». Музыкальное оформление местами милое, ненавязчивое. Фортепьянные аккорды перетекают в ритмы фламенко (тема Пикассо), затем звучат тамтамы (намек на увлечение Модильяни африканской скульптурой), шубертовская «Ave Maria» в современной обработке в стиле РЭП, ну и венец всему  – в 1919 году Моди и Жанна на улице танцуют под песню Эдит Пиаф «Жизнь в розовом свете», написанную в 1945 году.

Раз уж главными героями картины являются профессиональные художники, надо было бы консультантам тщательнЕе поработать с актерами. Невероятно смешно как показан в фильме творческий процесс. Страсти кипят, холсты, снятые с изнанки, трепещут, как паруса, мольберты трещат и опрокидываются в яростном порыве, перемазанные красками лица и руки, выпученные глаза.  Ведь когда снимается историческое кино, актеров учат, достоверно держать оружие разных эпох, тренируют в фехтовании, стрельбе, верховой езде и пр. Так и здесь можно было дать артистам несколько уроков. Сам Модильяни (Энди Гарсиа) вполне достоверно справляется с кистями и палитрой. Поскольку «Модильяни» все-таки заявлен как фильм биографический, исторический, где время и место действия обозначены точно, позвольте мне, как патентованному зануде, разобрать по косточкам этот перформанс с кисточками и холстами.

Итак, участники живописного ристалища в порядке представления. Хаим Сутин (Стивен Римкус) – выходец из белорусского местечка Смиловичи. Застенчивый, косноязычный. Его кумирами были Курбе, Сезанн и Ван Гог. Писал портреты под сильным влиянием своего приятеля Моди. В 1918 году переехал на юг, где прожил 7 лет и, таким образом, не мог присутствовать на «состязании» живописцев и на похоронах своего друга Модильяни. Свои знаменитые «мясистые» композиции начал писать только в середине 20-х годов.

Парижанин Морис Утрилло (Ипполит Жирардо) – сын знаменитой натурщицы и художницы Сюзанны Валодон, отец неизвестен. Этот хронический алкоголик стал прославлен как певец Монмартра. Улочки, домики, соборы, чахлые деревья – городской пейзаж. Рисовал чаще всего с почтовых открыток, так как боялся конфликтов с полицией и вообще был очень тихим и стеснительным человеком. Бывало,  допивался до белой горячки, но никогда не смог бы нарисовать картину «Безумие», подобную показанной в фильме. Мексиканец Диего Ривера (Дан Астельяну) представил символ своей родины с лицом Фриды Кало, о которой в Париже он в 1919 году он и понятия не имел. Польский еврей Моисей Кислинг (Жоржи Ивашку), единственный из приятелей Моди ветеран Первой мировой войны. Был тяжело ранен на Сомме. Композицию «Страх», выполненную в стиле гиперреализма, ну никак не мог написать этот скромный по дарованию художник, чье творчество ограничивалось женскими портретами и фигурами ню в манере чем-то средней между Ренуаром и тем же Модильяни.

И наконец – испанец Пабло Пикассо (Омид Джалили). По фильму – главарь парижской художественной мафии, за которым постоянно следует подобострастная свита в составе поэтов Макса Жакоба (Удо Кир) и Жана Кокто (Петер Капальди). Русская красавица-жена Ольга Хохлова (Ева Герцигова) возвышается над всеми ними на голову. Так карикатурно представить невероятно продуктивного новатора и великого труженика – это надо постараться! И постарались! Пузатый коротышка с жирной челкой и двойным подбородком, и с револьвером в придачу. Ну просто вылитый Аль Капоне или  заведующий тифлисского рынка. Всем известно, что Пабло роста был невысокого, но никогда не был толстым. Тем более, в молодые годы.

P. S. Как же я смеялся, когда, разыскивая в поиске сведения о британском актере Омиде Джалили, сыгравшего Пикассо, наткнулся еще на один фильм  с его участием. И знаете, как он называется? «Большой жирный бандит-цыган»!

P. P. S. Но, на полном серьезе, настоятельно всем советую посмотреть другой фильм о Модильяни - "Монпарнас, 19" 1958 год. В главных ролях Жерар Филип, Анук Эме, Лили Пальмер, Лино Вентура.    

«Модильяни», фильм режиссера Мика Дэвиса,  рассказывает о времени и жизни одного из самых харизматичных художников прошлого века, Амедео Модильяни (1884 - 1920). Посмотрела я его несколько лет назад сразу после посещения замечательной выставки его работ в галерее Филлипс в Вашингтоне, в которую было включено около 100 его картин, скульптур и рисунков, прибывших в столицу из разных музеев США и зарубежных собраний. Стиль Модильяни настолько уникальный и утончённый, отличающийся  воистину говорящими линейными ритмами и удлиненными очертаниями, что достаточно увидеть всего лишь несколько его работ, особенно чувственных и одухотворённых портретов, чтобы не забыть их. Имя художника, "Амедео",  переводится с итальянского, как возлюбленный Богом, и Модильяни, бесспорно был награждён такими редкими дарами, как талант, красота и харизма. Но, согласно известному афоризму, те, кого боги любят, умирают молодыми. Своей жизнью и безвременной кончиной, Модильяни подтвердил грустную истину. Здоровье его было всегда слабым, и стиль его жизни отнюдь не помогал. Он умер от туберкулеза и менингита, когда ему было всего 35. Его возлюбленная, муза, и мать его дочери, 21-летняя Жанна Эбютерн, которая была беременна их вторым ребенком в момент смерти Амедео, не хотела и не смогла пережить его. На следующий день после смерти Модильяни, она бросилась из окна на пятом этаже и убила себя ... Вы можете сказать: "Какая мелодрама", но жизнь иногда еще более драматична, чем любое произведение искусства или литературы.