Про уродов и людей

"Зову я смерть. Мне видеть невтерпеж
Достоинство, что просит подаянья,
Над простотой глумящуюся ложь,
Ничтожество в роскошном одеянье,
И совершенству ложный приговор,
И девственность, поруганную грубо..."


Уже второй день, как я посмотрела фильм, но до сих пор он не отпускает - и бесит и восхищает одновременно. Безусловно оригинально, мрачно до сумасшествия, беспросветно и депрессивно. При этом и юмор, но очень чёрный, явно присутствует. Достаточно вчитываться в титры, которые комментируют происходящее в отрстранённо-повествовательной манере, чтобы обнаружить его.

Фильм, конечно - мрачно-едкая сатира на человеческий неизбывный, я бы сказала жгучий интерес к низменному, постыдному, извращенному, запрещённому, но тем и более притягательному. Этакий отравленный валентайн самым всматривающимся видам искусства - кино и фотографии, бесстрастно запечетлевающим всё, куда устремляется взор, как бы низко он не опускался.

Что делает "Про Уродов и Людей" уникальным - это стиль. Снятый в манере раннего кинематографа, по цвету выдержанный в благородной и утончённой сепии, в нём мало диалогов, но фильм от этого не страдает. Похоти, желанию, так же как алчности и мерзости не нужны слова, они говорят сами за себя. Поэтому так много в фильме крупных немых планов (пустые глаза Маковецкого - Иогана и воистину дьявольская, поганящая всё и вся, на что она устремлена, ухмылка Сухорукова - Виктора Ивановича), которые вызывают чувство острой и неподдельной... даже не знаю, как объяснить, тоски и подавленности. Да, пожалуй, подавленности от того, что не только так много мерзости в мире, но и оттого, как легко ей возобладать над невинностью и чистотой, надругаться походя одним лишь присутствием и играючи втянуть в затягивающие сети разложения. Пока я смотрела фильм, почему-то мне часто приходило в голову имя Ф.М. Достоевского, и не какое-то определённое произведение, а настрой, атмосфера, тон - пустынный Петербург, то ли из грёзы, то ли из кошмара. Униженные и оскорблённые. Красота спасёт мир - спасёт ли? Добродетель, любовь и нежность не спасают уродливый мир, но сами в грязь втоптаны и с грязью этой сливаются. Живя в грязи - другого существования уже и не представляешь. Не знаю, не берусь судить, но не полемика ли или посвящение темам Достоевского вызвали к жизни уродов и людей Балабанова?

Интересно, Балабанов действительно искренне уверен, что женщины, их слабость, любопытство, невозможность противостоять воинствующей наглой и гнусной пошлости, насилию и вульгарности - источник зла и причина физического и морального падения и неизбежной гибели всех персонажей, которых можно отнести к людям и которые оказались мужского рода? Или это ещё одна кино-провокация, которыми полон его поразительно красивый фильм о многоликости уродства? Единственная женщина, о которой он не успел сказать ничего плохого - мать Лизы, но она умирает ещё в прологе.

Сильное кино. Если бы минут так 15 убрать - из бесконечного спуска Виктора Ивановича по лестнице, ведущей в преисподню, из нескончаемых проездов через Неву и на трамвае под Гавот Прокофьева из Ромео и Джульетты, он бы получился ещё более жёстким, жутким и упругим. Но и так - забыть трудно.

Ещё один фильм вспомнился мне, и он представляется идеальным компаньоном "Уродам и Людям" -"Москва" (2000) Александра Зельдовича по сценарию Владимира Сорокина. Не вдохновился ли Зельдович фильмом Балабанова? Та же подавляющая атмосфера, пустые, стерильные улицы, наглый торжествующий цинизм. Если когда-либо фильмы вобрали в себя и отразили в завораживающе прекрасных и одновременно отталкивающе низменных кинообразах жуткое время, а точнее безвременье абсурда, отсутствия логики и смысла, и смерть надежды, то это московский фильм Александра Зельдовича и петербургский фильм Алексея Балабанова.