Не правда ли, эта картина поначалу обескураживает, спутывает ваши мысли? Она давлеет над сознанием своей неординарной структурой, отсутствием явных подсказок, нарочито неровными скачками повествования, обманчивой бессвязностью. Но любой проницательный взгляд заметит, что это загнанный в рамки кино театральный спектакль (минимализм в пейзажах и интерьерах, частые крупные планы лиц актеров). С этой позиции и стоит смотреть на все сцены, оценивать их как очередную ступень, набор вопросов, приближающий всех нас к пониманию связки режиссерских
идей.
Давайте взглянем в самое начало – запинающийся шелест пленки, паук, ребенок, убийство ягненка, распятие. Эти несколькосекундные кадры перегружены Бергманом, и поэтому их нельзя огульно ассоциировать с первым, что приходит на ум. Запинающийся бег пленки – это спонтанность движения души и в то же время абсурд, присущий человеческой природе, предопределенность, паук – страх перемен и самоосмысления, ребенок – одиночество и безответность. Агнец и распятие не несут никакой религиозной окраски, это олицетворение жертв и страданий в контексте человеческой жизни. (Подумайте, чем, по-вашему, являются дальнейшие сцены с мальчиком?) Уже сквозь вступительные титры режиссер демонстрирует конкретную цель картины, ее центральный стержень.
Людьми во многом двигают недоступные полному обзору бессознательные позывы, и любые поступки, совершаемые нашим «Я», могут войти в резонанс с этим огромным участком нашей личности и вызвать тяжелейшие последствия (эпизод на сцене). В фильме этот поступок – отрицание, которое, питаясь неконтролируемым страхом, переросло в замкнутость и апатию. Но это не последний психологический аспект картины, также открыты проблемы выбора, желания, борьбы, отношений…
Главные действующие лица ленты – женщины Альма (медсестра) и Элисабет (актриса). Главные выразительные средства – мизансцена и диалог. Стоит подчеркнуть, что каждая из женщин является отдельной личностью, а не абстрактным собирательным образом. А вот их общение и конфликты служат иллюстрацией двух противоположных состояний сознания, дорог, по которым идут люди, спором, который Бергман ведет внутри себя самого. Это самая важная составляющая фильма, поиск равновесия, переосмысление мира…
Но картина многослойна, и мы коснулись лишь одной стороны. Очень интересным является непосредственное взаимодействие персонажей. Здесь есть все: гармония, обида, познание, нежность, отвращение, стыд, отторжение, любовь, сочувствие, гнев, отчаяние. Элисабет не может произнести даже слова, она, в силу глубокого кризиса личности, не способна что-либо выразить (это подтверждает сказанное ею в конце слово). Альма постоянно растет над собой, постигая все лучше личность и мотивы Элисабет, она развивается, хоть этот процесс и несет постоянные страдания. Она извлекает свое духовное содержимое, и у нее есть мужество не отвести взгляд. Именно она и чувствует всю гамму перечисленных выше эмоций. На самом деле, помогая актрисе, она помогает именно себе. В конце ленты Альма с легкостью смотрит в застывшую жалкую душу Элисабет, ее финальные слова специально повторяются дважды. В конце остается лишь послевкусие от былого восторга (эпизод у зеркала, эпизод с разрезанной рукой). Помните сцену со слиянием двух половинок лиц? Она является носителем ключевой идеи этого слоя фильма – восприимчивость является обязательной частью сознания, без которой неминуема деградация.
Еще один слой – это мысли самого Бергмана (эпизод с мужем, книгой, беседа врача и Элисабет). Это режиссерские выводы о людях, искусстве и жизни, они ироничны и грустны. Эпизоды с горящим человеком и фотографией метафорично указывают нам на роковые ошибки, которые из слабости может совершить каждый, на наказание, которое за них следует. Ряд сцен (они четко видны) употребляются и в начале, и в конце, указывая на невозможность перемен (альтернативный вариант).
Лента не есть набор абстракций. Это гамма сложных психологических коллизий, и режиссер дает нам постигнуть их самостоятельно, потому что иначе не будет толку. Язык картины невероятно богат. Здесь есть вопросы, но есть и ответы. Хоть на пару минут откройте глаза – и вы будете вовлечены в этот идущий по кругу спектакль человеческой души.
Посвящается Вредине.
Это и есть мое понимание. Каждый элемент этого фильма несет смысловую нагрузку.
Уж не имею привычки писать в каждом предложении - "на мой взгляд" ).
...вот "на мой взгляд" Бергман и сам себя то не понимал..! Одна "Седьмая печать»" чего стоит, уж про "Фанни и Александр" ваще молчу. В первом сплошное нагромождение аллегорий, сам черт ногу сломит, во-втором культпоход за правдоискательством...
...муторный он, как все скандинавы... имхо.
Молодец! Сам я неоднократно начинал писать об этом фильме и так и не решался закончить и разместить здесь. Единственное, что следовало бы добавить - то что Альма (Биби Андерсон) постоянно что-то говорит, а Элисабет (Лив Ульман) до самого финала не произносит ни слова. Актрисе, которая всегда произносила со сцены кем-то написанный текст, самой просто нечего сказать в этом спектакле человеческой души.
...вот "на мой взгляд" Бергман и сам себя то не понимал..! Одна "Седьмая печать»" чего стоит, уж про "Фанни и Александр" ваще молчу. В первом сплошное нагромождение аллегорий, сам черт ногу сломит, во-втором культпоход за правдоискательством...
...муторный он, как все скандинавы... имхо.
Стиль такой)
Это еще и коан отчасти.
Молодец! Сам я неоднократно начинал писать об этом фильме и так и не решался закончить и разместить здесь. Единственное, что следовало бы добавить - то что Альма (Биби Андерсон) постоянно что-то говорит, а Элисабет (Лив Ульман) до самого финала не произносит ни слова. Актрисе, которая всегда произносила со сцены кем-то написанный текст, самой просто нечего сказать в этом спектакле человеческой души.
Спасибо.
Я вижу причину не в отсутствии мыслей, а в частичном коллапсе ее личности,
хотя про молчание, пожалуй, добавлю строку.
Помните, текст на сцене она ведь тоже забыла...
...вот "на мой взгляд" Бергман и сам себя то не понимал..! Одна "Седьмая печать»" чего стоит, уж про "Фанни и Александр" ваще молчу. В первом сплошное нагромождение аллегорий, сам черт ногу сломит, во-втором культпоход за правдоискательством...
...муторный он, как все скандинавы... имхо.
пфффф )
"Седьмая печать" и "Фанни и Александр" - одни из самых легких фильмов Бергмана (не считая ранних комедий)
Стиль такой)
Это еще и коан отчасти.
...для меня слишком камерно и по библейски метафорично...
...я тут Амадея - Формана, режисерку (3 часа идет), взапой два раза подряд пересмотрел.., оторваться не мог.., вот там высший класс.., трагедия в обертке фарса на музыку Моцарта...
...для меня слишком камерно и по библейски метафорично...
...я тут Амадея - Формана, режисерку (3 часа идет), взапой два раза подряд пересмотрел.., оторваться не мог.., вот там высший класс.., трагедия в обертке фарса на музыку Моцарта...
Киньте ссылку
Молодец! Сам я неоднократно начинал писать об этом фильме и так и не решался закончить и разместить здесь. Единственное, что следовало бы добавить - то что Альма (Биби Андерсон) постоянно что-то говорит, а Элисабет (Лив Ульман) до самого финала не произносит ни слова. Актрисе, которая всегда произносила со сцены кем-то написанный текст, самой просто нечего сказать в этом спектакле человеческой души.
не соглашусь, Элисабет в конце два раза говорит "Ingenting", т.е. "ничего"
Этим она олицетворяет пустоту внутри себя. А молчание - это как раз осознание своей бездуховности и ненаполненности смыслом существования.
пфффф )
"Седьмая печать" и "Фанни и Александр" - одни из самых легких фильмов Бергмана (не считая ранних комедий)
...а мне и их хватило, я в детстве хорошо усвоил рассказ О Генри "А видел ли вы когда-нибудь, как течет река?"...
не соглашусь, Элисабет в конце два раза говорит "Ingenting", т.е. "ничего"
Этим она олицетворяет пустоту внутри себя. А молчание - это как раз осознание своей бездуховности и ненаполненности смыслом существования.
Согласен. А разговор по поводу ее
ребенка это железобетонно подтверждает.